Monday, February 9, 2015

Eneret 13







Уже больше года меня мучают мысли о том, как же назвать своё будущее дело. Думаю, по ощущениям и степени важности это сравнимо с выбором имени для своего ребёнка.
За это время я успела перебрать не один десяток вариантов, от банальных до довольно необычных.
Изначально, мне хотелось, чтобы название как-то относилось к Нью-Йорку, потому что именно с ним связана вся моя цветочная жизнь, от обучения до работы. В голове крутилось множество вариантов на эту тему: NYC Flowers, New York Flowers, 28th Street и т.д., но ни один не прижился, да и в Москве уже есть студия «Манхэттен».
Потом я посмотрела на чужой опыт и, будучи человеком амбициозным, решила, что можно назвать мое дело в честь себя любимой. Ведь есть же Ariella Chezar Design, Lewis Miller Design, Sullivan Owen! Так почему бы и мне не стать «Elizaveta Ambrasovskaya Design»? Фамилия единственная в своём роде и необычная. Правда, в тоже самое время приходится признать, что для названия она очень длинная (даже на кредитной карточке мои ФИ целиком не помещаются) и тяжело запоминающаяся, и этот вариант тоже пришлось отмести.
Ещё один вариант нейминга - назваться в честь какого-нибудь цветка, но я не большой любитель банальностей.
Методом исключений остался последний вариант - назваться каким-нибудь необычным словом. Кстати, недавно прочла на эту тему, что на российском рынке есть такой принцип - "Чем более дерзко вы себя называете, тем сложнее будет на первых порах, но тем сильнее вы выстрелите в дальнейшем." Я поддерживаю эту мысль.
Таким образом, я стала искать это СЛОВО. Честно говоря, придумать то, чего не существует - задача не самая простая. К счастью, вышло так, что одним очень светлым октябрьским днём и при очень странных обстоятельствах оно нашло меня само.
Вот такое длинное вступление у меня вышло перед рассказом об усадьбе Байнунен и её сокровищах.
 



Для полноты картины, напишу немного об истории этой усадьбы потому, что мне самой после увиденного было очень интересно узнать больше о её непростой судьбе. Основателем имения был Фриц фон Фаренхайд (некоторые говорят, что он родственник того самого Фаренхайда, который придумал шкалу для измерения температуры) – человек, обожающий искусство, и большой новатор.
Значительную часть своих доходов он тратил на покупку оригиналов скульптурных портретов, на заказы их копий и отливок в лучших мастерских Европы. Он был активным участником картинных аукционов, приобретая, в основном, произведения художников 16-18 веков. В летний период Фаренхайд открывал своё имение для всеобщего обозрения, и люди всех сословий могли насладиться его богатой коллекцией.

 


Здание музея, в котором содержалась основная часть коллекции, совсем не сохранилось, но по старым фотографиям можно легко представить всю его красоту. Сейчас же остались лишь поросшие травой ступеньки.
 



























Меня особенно впечатлило описание парка немецким историком Луканусом: "Прекрасный парк с его произрастающими повсюду фруктовыми деревьями и растениями редчайших видов, фонтанами, большими и малыми статуями и скульптурами снискал себе славу одного из величайших творений; а его оранжереи, большие живые изгороди, обсаженные дикорастущими растениями, прогулочные дорожки и беседки, шпалерник, травяные и цветочные растения, а также высокие, высотой в четыре локтя, выдолбленные из камня солнечные часы - всё это поистине незабываемо".
 








К уже сказанному добавлю, что на территории лесопарка функционировала сложная (частично сохранившаяся до наших дней) гидросистема с озёрами, ручьями, каналами. Вся гидросистема была регулируема, самоочищаема, закольцована с местными дренажными устройствами и подпитывалась из артезианского источника.
 
 





Вторая мировая война и последующие годы превратили Байнунен в опустошенные развалины. Причем, непосредственно боевых действий в самой усадьбе не было, так как она не была стратегически важным объектом.
Мне было интересно прочесть воспоминания Татьяны Никаноровны Надеждиной о первых послевоенных годах Байнунена. Привожу их здесь без изменения:
"Приехали мы в Байнунен с мужем и двумя детьми из Брянской области в 1946 году по вербовке, как переселенцы. Поселили нас в доме бывшего администратора. Много лет прошло, но и сейчас помню, что мы увидели здесь. Прежде всего, нас поразило обилие цветов. Ухаживали за ними несколько монашек, живших в небольшой парковой церквушке. Парк нам казался жилым, с людьми, потому что везде стояли белоснежные скульптуры. Кладбище тоже было похоже на парк. Ухоженные деревья, беседки, подстриженные декоративные кустарники, памятники с цепями и разные надгробия из разноцветных камней. Всё это было ограждено красивыми решётками.

Дворец, когда мы приехали, ещё целый стоял, только в середине его были небольшие разрушения и следы пожара. Каждая комната дворца имела свой цвет. На полках ещё стояли статуэтки, вазы, чаши, кувшины и скульптурные портреты. А сколько всего этого лежало на полках разбитым, расстрелянным и раздавленным, вместе с мусором!

В подвалах дворца и погребах находилось тушёное мясо в кадушках, капуста в больших чанах, сгнивший картофель и различные соки в бутылях. Пригодной в пищу оказалась только капуста. Помню, тогда здесь была большая немецкая пасека с сотнями ульев. Не умея обращаться с ними, мы только воспользовались медом, запасы которого были значительными. Много посуды целой и битой оставалось в разных шкафах, сундуках и ящиках и на полках.
К сожалению, не смогли мы это сберечь. Не наше всё было, не родное, не наживное, а главное -ничейное, никто не отвечал ни за что, всем всё было дозволено. Бесхозные дома разбирали пограничники, а материал увозили на обустройство границы с Польшей. Тогда же постепенно начали разбирать и дворец, ведь до сего дня мы считали и считаем, что здесь жил сам Геринг. Это имя окружено ненавистью и презрением, а потому и жалости ни к чему не было. Крушили и разбирали всё подряд. Гипсовые статуэтки и стенные лепные изображения дворца толкли в ступках, перемешивали с водой и белили квартиры. Потом зачастили к нам различные бригады и команды с предписаниями от военных. Грузили на машины и подводы всё, что можно было увезти. Вывозили сельскохозяйственный инвентарь, строительные конструкции, декоративные решётки и столбы, парковое оборудование, камины и сантехнические приборы, памятники, скульптуры, ёмкости для воды и топлива, мебель и дворцовое оборудование."
В настоящее время от былого Байнунена ничего не осталось. Природа, время и бесхозяйственность берут своё, и вот уже мох, папоротники, трава и деревья покрывают мощные, готовые стоять веками, каменные стены. Бывший ранее очень ухоженным, парк теперь совсем не отличается от какого-нибудь перелеска. Вид грустный, но прекрасный.
 






Я, наконец-то, подошла к самой истории про обретение названия.
Во время нашей короткой поездки в Калининград, чтобы повидаться с родственниками и посмотреть, как идут дела на хуторе, мне очень хотелось заехать на старое немецкое кладбище. Наверное, это странное желание, но там так живописно, тихо и спокойно. Никакой вычурности, пластиковых цветов, железных заборчиков и жутких памятников, а только поросшие мхом надгробия. Может, фотография поможет понять моё желание увидеть всё это ещё раз?
 

Как раз по дороге на кладбище и находится Байнунен, и, так как я там не бывала ни разу, было решено заехать и посмотреть, какова она "бывшая дача Геринга". На въезде нас встретил "хранитель" усадьбы, который гордо попросил величать себя Валеркой и никак иначе. Валерка представлял из себя типичного сторожа - всегда пьян, весел и любит поговорить. Облизнувшись на папину машину и поняв, что ему сегодня перепадёт на бутылку, он провёл небольшую экскурсию, в ходе которой обнаружились и другие жители усадьбы. Один из их ловил рыбу в сильно заросшем пруду, а другого мы побеспокоили, когда осматривали останки одного из зданий. Честно говоря, он показался мне совсем опустившемся на дно человеком, грязным, пьяным и неадекватным. Потом за эти мысли мне было стыдно.

Валерка всё продолжал свою экскурсию и в заключение очень хотел показать своего "лебёдушку" и найденные сокровища. "Лебёдушкой" оказался обыкновенный гусь, который почему-то жил в будке с собакой. Все попытки объясниться, что, наверное, это всё-таки не лебедь, Валерка игнорировал, а нам было не принципиально.
 




Вишенкой экскурсии стала демонстрация кучи с сокровищами, которые археолог-самоучка Валерка нашел, разбирая завалы. Венцом его коллекции была "ножка", которая сразу запала мне в душу.
Валерка немного рассказал о своём, с виду сильно пьяном и постоянно держащемся за голову, друге. Оказалось, что тот, когда ремонтировал крышу на одной из построек, упал и сильно ушиб голову. Травматический инсульт. Вот именно тогда мне стало стыдно и грустно потому, что нельзя вот так вот просто судить человека.
 
 
 
Оставив некоторую сумму денег Валерке за беспокойство, мы поехали в гости. Весь день "ножка" не выходила у меня из головы, и по дороге в гостиницу мы решили ещё раз заехать в Байнунен и выкупить её у Валерки. Однако, у главного стража усадьбы были другие планы на вечер, и он, оставив своего держащегося за голову друга за старшего, со своими честно заработанными ушёл в ночь. Папа попытался выкупить ножку у бедного парня и тут случилось самое грустное, он отказался от денег и попросил ПОЕСТЬ, так он уже неделю питается только яблоками. Он прекрасно понимал своё состояние и то, что он не сможет потратить эти деньги, ведь до ближайшего магазина километры. Он ни разу не сказал ни одного матерного слова, что для сельского жителя удивительно. Мне не понятно, почему государство не заботится о таких людях.
Мы отдали ему всю еду, которую собрали для поездки обратно в Москву, папа всунул ему денег, пытался объяснить, чтобы он взял на них машину и ехал к родственникам. Я не знаю сделал ли он это, и вообще нужен ли он кому-то в этом мире, но теперь "ножка" напоминает мне о нём.
После того как я её отмыла на ней обнаружилась надпись «Eneret» и цифра 13. Мне очень понравилось это сочетание. Звучит достаточно изыскано и странно, в переводе с датского означает "монопольное право", "эксклюзив".
Этой фирмы уже давно не существует, но на антикварных аукционах периодически продаются статуэтки, открытки, таблички и прочие милые вещицы с эмблемой Eneret. Я не думаю, что "ножка", исходя из её состояния, имеет какую-то ценность, но я с удовольствием верну её обратно в Байнунен, когда там появится музей. Мне кажется у меня она в большей сохранности, чем в той куче артефактов.
На самом деле, ужасает то, как охраняются такие места. Ведь их можно привести в порядок, восстановить, по возможности, и тогда туристы сами поедут. Немцы с удовольствием посмотрят на те места, где жили их деды-прадеды. К тому же, в Калининградской области отличный мягкий климат, красивая природа, хоть и холодное, но всё-таки море и хорошая экология - всё это может обеспечить стабильный поток туристов.

 
Что вы думаете насчёт названия? Оставить просто Eneret? Рискнуть с Eneret 13?

NYC, Flowers & Styling. All rights reserved. © Maira Gall.